МН: Сегодня мы наблюдаем рождение совершенно новой, беспрецедентной структуры — имеется в виду Государственная нанотехнологическая корпорация. Как вы определяете ее место в науке и в государстве в целом? Что это — министерство, созданное для выполнения масштабного проекта, как в свое время Средмаш? Или это «Газпром», но гораздо более богатый и влиятельный?
Фурсенко: Это точно не министерство. У нас должен принципиально измениться подход к организации науки и реализации научных результатов в экономике. И может быть, это первый серьезный пример того, как мы можем уйти от иерархической системы и перейти к сетевой. Мы имеем дело даже не с межотраслевым, а с надотраслевым приоритетом.
Наноиндустрию, как и информационные технологии, нельзя поставить в один ряд даже с атомной промышленностью, хотя и там были сильные межотраслевые связи. Не может быть министерства нанотехнологий, как не могло быть в свое время и министерства квантовой механики.
И «Газпром» не подходит, поскольку привязан к одному конкретному продукту, а нанотехнологии — это не продукт и даже не продуктовый ряд. Аналогия может быть только с информационными технологиями. ИТ ввели цифру в коммуникации — давайте считать, что нанотехнология ввела цифру в материальный мир. Но для того, чтобы эту цифру ввести, надо создать инструмент, который позволит реализовать эту новую идеологию.
МН: Недавно в «МН» было опубликовано интервью с деканом факультета наук о материалах МГУ академиком Юрием Третьяковым, который входит в группу экспертов по разработке нанотехнологической программы. Его претензии таковы: деньги выделены, а четкой стратегии нет. Вы с ним согласны?
Фурсенко: И да, и нет. Мы действительно пока еще в процессе становления. У многих лабораторий, групп возникло желание приобщиться — даже не к деньгам, а «большому делу», — и они пытаются любые свои разработки связать с нанотехнологиями. В результате на конкурс поступает много спекуляций, проектов низкого уровня. Но это болезнь роста, которая постепенно уйдет.
Но есть и другая проблема — многие очень уважаемые ученые рассуждают только с позиций своей области исследований, пытаются доказать, что именно она должна стать главным сегментом программы. Кстати, так происходит не только в России. Я встречался с главным научным советником правительства Великобритании сэром Дэвидом Кингом, и мы долго дискутировали. Он считает, что нанотехнологии — это прежде всего химия. «А как же гетероструктуры?» — спрашиваю его. Он с неохотой признал: «Ну, может быть…» А биологи уверены, что нанотехнологии — это ДНК, и в первую очередь надо развивать их область исследований.
Мы подходим к проблеме системно, поэтому и начали работу не с создания научной программы, а с создания инфраструктуры и финансового инструмента — того, что требуется всем, и в рамках чего должны быть интегрированы все области. И к проблеме подготовки специалистов мы будем подходить комплексно: в магистратуру в рамках МГУ или другого крупного учебного заведения будет отбор студентов с разных факультетов и вузов России, с разными базовыми знаниями.
МН: А допускаете ли вы, что в ближайшее время могут быть приняты другие программы с таким же уровнем финансирования и патронатом со стороны государства и власти?
Фурсенко: Я вижу по крайней мере два направления, которые заслуживают подобного подхода, если мы сумеем правильным образом обосновать их с точки зрения научных и экономических перспектив и представить президенту и правительству. Это комплексная программа по развитию наук о жизни и программа, связанная с развитием энергетики (речь идет об открытии и освоении различных источников энергии).
Но я хочу отметить принципиальную вещь: у нас сегодня проблема найти не деньги на исследования, а достойные проекты. Кроме того, у ученых не всегда есть желание решать задачи, которые перед ними ставят со стороны. Вот пример: недавно мы сформулировали конкурсный заказ — исследовать последствия использования наноматериалов, попадающих в организм (лекарства, пищевые продукты). Не получили ни одной заявки, хотя в стране существует большое число институтов биологического профиля.
МН: Почему, как вы думаете?
Фурсенко: Ответственность, сроки и необходимость заниматься не совсем тем, чем привык. Так мне кажется, но этой проблемой надо специально заниматься. Может быть, меньше стало амбициозных молодых ребят, может быть, у них появилось много других возможностей проявить себя.
Ученые, как мне кажется, отвыкли от участия в крупных проектах — последние два десятилетия даром не прошли.
Елена Кокурина
МН:Фурсенко Андрей Александрович Родился 17 июля 1949 года в Ленинграде. В 1971 году окончил Ленинградский государственный университет им. А.А. Жданова. 1971-1991 годы - стажер-исследователь, младший научный сотрудник, заведующий лабораторией, заместитель директора по научной работе, ведущий научный сотрудник Физико-технического института имени Иоффе АН СССР (Ленинград). 1991-1993 годы - вице-президент АО "Центр перспективных технологий и разработок" в Санкт-Петербурге. 1994-2001 годы - генеральный директор Регионального фонда научно-технического развития Санкт-Петербурга (РФНТР). С 2000 года - председатель Научного совета фонда "Центр стратегических разработок "Северо-Запад". С ноября 2001 года по июнь 2002 года - заместитель министра промышленности, науки и технологий РФ, с июня 2002 года по декабрь 2003 года - первый заместитель министра промышленности, науки и технологий РФ. С декабря 2003 года по февраль 2004 года - исполняющий обязанности министра промышленности, науки и технологий РФ. 9 марта 2004 года указом президента России назначен на пост министра образования и науки РФ. В мае 2004 года после вступления в должность избранного на следующий срок президента России Владимира Путина вновь назначен на пост министра образования и науки РФ. Доктор физико-математических наук.
Выдержки из интервью министра А.А.Фурсенко газете "Московские Новости" по версии Интернет-канала RSCI...
